Брайнин (на семинаре): Это не вполне сольфеджио. Какие-то элементы так называемого русского сольфеджио здесь будут присутствовать, но тема нашего с вами общения – развитие музыкального мышления.

     В том, о чём мы будем с вами говорить, есть три аспекта. Один аспект – общефилософский: для чего это нужно, какие цели преследуются. Это самый сложный аспект. Обычно практический педагог в какой-то момент перестаёт об этом думать, если даже думал когда-то.

     Можно, конечно, заниматься исключительно вторым аспектом – технологией: как эти цели достигаются, каким способом. И третий аспект – финансовый. То есть, если я соблазняю молодых людей заниматься этим делом, то я должен нести ответственность за то, как они этим делом смогут себя прокормить. Этого третьего, финансового аспекта можно коснуться только тогда, когда первые два освоены. Мой собственный опыт, как и опыт моих последователей, позволяет смотреть на финансовую перспективу оптимистично. Разбогатеть не удастся, но прокормиться нескучным занятием реально. И я не стану скрывать секретов менеджмента и маркетинга от тех, кто на это всерьёз решится.

     Немножко философии. Думаю, вы и без меня знаете, что мы живем в ситуации культурного кризиса, и это не российская ситуация, а общемировая. В музыке – буквально в двух словах – это выглядит так: ребёнок середины еще XX века в качестве учебно-педагогического материала мог использовать современную ему музыку, например, Прокофьева; ребёнок времен Шумана, Чайковского, Баха играл модную, современную музыку. Сейчас ребёнок играет музейную музыку. Современного живого детского педагогического репертуара практически нет. Если он есть, то он имитирует старые образцы. Композиторы здесь не виноваты – это, как говорится, объективный процесс. Мы стоим перед задачей сохранить то, что было создано до сего времени. Это очень непросто. Возможно, ситуация будет меняться.