(Поют «Сирень» Рахманинова) 

(Поют «Вернись в Сорренто» Эрнесто де Куртиса)

Знакомая музыка? (Все: Да!) Чyдная тоника на «ра». Мы всё еще, видите? («домик») – крутимся в этом диапазоне из четырёх нот.

(Поют «Неаполитанский танец» из «Лебединого озера» Чайковского)

     Я встретил одну свою бывшую ученицу, ей теперь уже лет 30, она математик. Увидев меня, она радостно закричала: «Зо-ра-ё-ти-ра-зо-ти!-ти!!!» [«Неаполитанский танец» из «Лебединого озера»]. Потому что долго гоняла это во рту, когда училась, это ж надо уметь связно произнести!

(Поют вальс Штрауса «Розы с юга»)

Красивая музыка. Сколько надо нот, чтобы получилась красивая музыка? - мало!

(Поют из Моцарта «Дуэт Дон-Жуана и Церлины»)

(Поют из Дебюсси «Девушку с волосами цвета льна»)

Брайнин (телеинтервью):

     Музыка новая не сочиняется. То есть, она сочиняется в большом количестве, естественно. Но для меня показателем того, находится ли музыкальное искусство в живом состоянии, является детский педагогический репертуар – чтo дети играют и чтo они хотят играть. Они хотят играть, в принципе, дрянь всякую, попсушку. В крайнем случае, играют всё-таки классику, но авангардную музыку дети играть точно не хотят. И я думаю, что проблема не только в том, что их недостаточно хорошо воспитали, а в том, что хорошей современной музыки для детей очень-очень мало. Не для слушания, а для непосредственного музицирования.

     Сейчас я планирую организовать конкурс, посвящённый новой классике, называется «Classica Nova». Один такой конкурс я уже делал в Ганновере. Он был гигантским, попал даже в «Книгу рекордов» Гиннеса. А запланированный конкурс предполагается для композиторов без ограничения возраста, но именно для тех, кто сочиняет детский фортепианный педагогический репертуар (фортепианный, поскольку это главный предмет домашнего музицирования, пока еще, и основной предмет любительского музыкального образования), для младшего возраста. Ну, кроме того, в конкурсе будут участвовать дети-исполнители, играющие музыку XX века, всю, какая есть хорошая – или какую они хотят. В конце концов, пусть играют плохую. Чтобы просто сдвинуть стереотипы, показать, что эта музыка тоже существует. Эта идея нашла поддержку у очень крупных музыкантов. Членами жюри уже согласились стать Владимир Ашкенази, Гия Канчели, Родион Щедрин, например. Дело за малым, за деньгами.

     Главная моя задача – это не воспитание профессионального музыканта, но воспитание квалифицированного слушателя. Если у нас не будет массы людей, которые готовы брать этот товар, называемый классической музыкой, то, собственно говоря, учимся мы впустую. Развивать музыкальность для того, чтобы ребенок мог ритмично потоптаться на дискотеке, мне не интересно. Мне интересно, чтоб это был культурный человек, потому что культура делает человека счастливей. При прочих равных условиях, конечно, – если живот не болит.

(Семинар)

     Во-первых, я напишу, всё-таки, какие звуки мы используем. (Рисунок) Первая ступень, вторая, третья, четвертая, пятая, шестая, седьмая и, соответственно, опять первая. Вот это «ё» (жесты), я хроматически показываю, «лу», «ле», «ву», «ви», «на», «ни», «зо», «ру», «ра», «ту», «ти». Все жесты, которые не означают ступеней натурального мажора, я добавил от себя, да и мажор слегка модифицировал. Логика такая: жест для альтерированной ступени должен быть тем же самым, что и для диатонической, но при этом как-то выразительно должен показать повышение или понижение.

(Из музыкальной культуры: поют Чайковского, хор девушек из «Евгения Онегина».)

Брайнин:

У кого нет абсолютного слуха, поднимите руку.

У кого есть? Таких людей здесь почти нет. Кто хочет сейчас быстро научиться угадывать ноты? Идите сюда.

(Выходит Аня)